— Когда я представляю тебя за рулем «астон-мартина», у меня внутри все переворачивается.
— Что, и прямо сейчас? — с трудом сдержала я улыбку. — А теперь напомни-ка мне скорее, кто из нас двоих фетишизирует транспортное средство?
— Садись за руль, — прохрипел он. — Представь, что я твой пассажир. Моя рука — у тебя между ног. Мои пальцы ласкают твою мягонькую мокрую киску.
Тогда я подошла на неверных ногах к машине и пробормотала:
— Похоже, у тебя подсознательное стремление к смерти.
— А затем я выну член, зажму его в кулаке, а другой продолжу тебя стимулировать. И нам обоим сразу станет хорошо.
— Твое явное пренебрежение к чистоте обивки просто возмутительно. — Я села за руль и с минуту прикидывала, как сдвинуть машину с места.
Из динамиков послышался голос Гидеона:
— Ну и как тебе?
Значит, его левый телефон подключен к блютусу в машине. Гидеон всегда все продумывает до мелочей.
— Она такая дорогая, — ответила я. — Ты просто сошел с ума, если разрешил мне сесть за руль.
— Я схожу по тебе с ума, — ответил он, и я задрожала от удовольствия. — Дорогу к аэропорту Ла-Гуардиа найдешь с помощью GPS.
Мне было приятно, что наша короткая встреча смогла исправить ему настроение. Я запустила GPS и нажала на кнопку, чтобы включить трансмиссию.
— Знаешь что, Ас? Я хочу отсосать у тебя, когда ты будешь за рулем. Подложить для удобства подушку, а потом много-много миль сосать твой член.
— Ловлю тебя на слове. А как тебе ее ход?
— Очень ровный. Машина — зверь. — Я выехала из подземного гаража, помахав на прощание служащим на парковке. — Очень послушная.
— Совсем как ты, — прошептал он. — Конечно, больше всего мне нравится объезжать тебя.
— Ой, как мило, беби. Ты мой любимый джойстик. — Я осторожно выехала на проезжую часть.
— Я хочу быть твоим единственным джойстиком, — рассмеялся он.
— Но я ведь не единственная, кого ты объезжаешь.
В эту минуту я любила его, как никогда раньше. Ведь он так старался, старался предвидеть абсолютно все, чтобы обеспечить мне максимум комфорта. Там, в Калифорнии, водить машину было для меня все равно что дышать, но, переехав в Нью-Йорк, я еще ни разу не села за руль.
— Но ты единственная, кого я предпочитаю иметь в голом виде, — произнес он.
— Это хорошо, потому что я не люблю делиться.
— Знаю. — В голосе его прозвучала гордость настоящего самца.
— А ты где сейчас?
— На работе.
— Ага, решаешь несколько задач одновременно. — Я нажала на газ и, помолившись, перестроилась в другой ряд. — А твоя девушка лишь отвлекает тебя от управления империей развлечений, да?
— Ради тебя я готов остановить вращение Земли.
Эта дурацкая фраза из песни, как ни странно, тронула меня до слез.
— Я люблю тебя.
— А машину ты тоже успела полюбить, да?
И я ухмыльнулась, пораженная его парадоксальным чувством юмора.
Но расслабляться сейчас было не время. Самые разнообразные дорожные знаки кругом запрещали абсолютно все. Водить машину на Манхэттене — все равно что быстро ехать по дороге в никуда.
— Эй, не могу свернуть ни налево, ни направо. Думаю, придется ехать по туннелю Куинс — Мидтаун. А там я могу тебя потерять.
— Ты меня никогда не потеряешь, мой ангел, — пообещал он. — Куда бы ты ни отправилась, как бы далеко ни уехала, я всегда буду рядом с тобой.
* * *
Когда я увидела папу рядом с залом получения багажа, то разом растеряла всю уверенность, которую успел вселить в меня Гидеон. Папа выглядел усталым и осунувшимся, веки покраснели, подбородок покрыт небритой щетиной.
Едва не расплакавшись, я проглотила навернувшиеся слезы, чтобы не расстраивать папу. Потом раскинула руки, а он, уронив ручную кладь, обнял меня так, что стало трудно дышать.
— Привет, папочка. — Мой голос дрогнул, но я надеялась, что он не заметил.
— Ева. — Он прижался губами к моему виску.
— У тебя усталый вид. Когда ты в последний раз спал?
— Когда вылетел из Сан-Диего. — Он слегка отстранился, устремив на меня взгляд своих серых глаз, точь-в-точь таких же, как у меня.
— Это что, весь твой багаж? — спросила я, но он только покачал головой, продолжая всматриваться в меня. — Ты голодный?
— Перекусил в Цинциннати. — Он наконец-то отпустил меня и поднял сумку. — Но если ты хочешь есть…
— Нет. Я сыта. Но думаю, попозже мы можем захватить Кэри и где-нибудь пообедать втроем, если ты, конечно, не против. Он сегодня снова вернулся к работе.
— Конечно. — Папа замялся. Вид у него был слегка потерянный.
— Папа, я в порядке.
— А я нет. Мне хочется хоть кого-нибудь отделать как следует, но никого нет под рукой.
И у меня сразу возникла отличная идея.
Я схватила папу за руку. Пора было выбираться из аэропорта.
— Не оставляй эту мысль.
Глава 12
— Он реально заставляет Дерека выкладываться на полную катушку, — заметил Паркер, вытирая полотенцем пот с бритой головы.
Я повернула голову и увидела, как папа борется с инструктором раза в два больше его, а папа, надо сказать, был отнюдь не мелким парнем. Двести фунтов сплошных мускулов, рост более шести футов — словом, Виктор Рейес был грозным противником. Более того, после того как я поделилась с ним своим интересом к крав-мага, папа сказал, что ему тоже стоит попробовать, и, похоже, здорово продвинулся в этом направлении.
— Спасибо, что разрешил ему поучаствовать.
Паркер посмотрел на меня так, как умел только он один. Спокойно и твердо. Ведь он учил меня чему-то большему, чем просто самооборона. Учил не бояться и обдумывать каждый свой шаг.
— В обычной ситуации я сказал бы, что наш зал не то место, где нужно срывать гнев, — произнес он. — Но у Дерека давно не было достойного соперника.
И хотя Паркер ни о чем не стал спрашивать, я почувствовала повисший в воздухе немой вопрос. И решила, что, пожалуй, стоит ответить, ведь Паркер как-никак оказал мне любезность, разрешив папе монополизировать второго инструктора.
— Он только что обнаружил, что кое-кто смертельно обидел меня много лет назад. А теперь уже ничего нельзя сделать, и он не в силах с этим смириться.
Паркер нагнулся и взял стоявшую рядом с матом бутылку воды. И, немного помолчав, сказал:
— У меня тоже есть дочь. И могу себе представить, что у него на душе.
Я увидела искорку понимания в обрамленных густыми ресницами темных глазах. Прекрасно. Значит, папа попал именно туда, куда надо.
С Паркером было легко и приятно общаться, я еще никогда не встречала такой искренней улыбки. Но несмотря на все это, никто не рискнул бы обращаться с ним слишком фамильярно. Тем более попытаться провести его. Ведь то, что он настоящий уличный боец, можно было понять не только по многочисленным татуировкам.
